***

И он почти не соврал.

Но сначала я подписал ещё одну кучу бумажек. Заявление об увольнении из рядов ВС РФ; контракт с министерством защиты территорий Адалии, где впечатлился суммой своей будущей зарплаты; контракт со Сбербанком об открытии счёта, на который будут эту зарплату перечислять; особое распоряжение о перечислении части заработанных средств родителям. Им я предварительно позвонил, «обрадовал» их тем, что на три года уезжаю в командировку за границу и писать оттуда не смогу, попросил открыть долларовый счёт и передать его по такому-то номеру.

Подружки постоянной у меня не было, других родственников тоже, звонить друзьям не было смысла. Вот такой я лёгкий на подъём оказался.

С Земли нас забирал орбитальный челнок, который приземлился прямо на территории воинской части. Только ночью, бесшумно и в режиме невидимости. Так что увидел я его лишь когда подошёл вплотную. Зашёл внутрь не оглядываясь, не было никаких позывов «в последний раз глянуть на родную планету», равно как и азарта «вперёд к новым приключениям». Как будто так оно и должно быть.

- Пристегнись, - посоветовал мне попутчик, тоже инопланетянин. И тоже говорящий по-русски с акцентом.

Я так и сделал и не пожалел об этом, поскольку бот ушёл сразу вертикально вверх и на хорошей такой перегрузке. Зато до космического корабля долетели всего за полчаса.

Пришвартовались. Вышли. Вокруг – большой ангар, в нём стоят несколько таких же челноков. Из него выход в безликий коридор. Всё как в кинофильмах. Сейчас джедаи толпой повалят. Ой, то есть наоборот, куча имперцев на одного джедая, и он их всех ножиком светящимся на раз-два-три. Я теперь тоже с ними в одной компании.

По палубам и лифтам добрались до моей каюты.

- Побудьте тут, через тридцать минут я за вами зайду, - сказал сопровождающий, показал, как открываются-закрываются откидные спальная полка и столик (стульев не было) и удалился.

Я осмотрел купе, в котором оказался. Нажал на кнопку возле небольшого овала в стене – открылся шкаф. Сложил в него вещи. Другой овал, побольше, вёл в душевую и туалет, только я не понял, как они действуют. Сел на полку и стал ждать.

Ровно через тридцать минут пришёл мой сопровождающий и отвёл меня в помещение, набитое всякого рода техникой. Там меня усыпили уже без капельницы, надев на голову пластиковый шлем, чтобы закачать операционную систему для моего ВБК.

Когда я проснулся, сообщили, что всё прошло штатно, и завтра мне установят программы. Пока же я могу начать учиться пользоваться компьютером, причём на адалийском языке, который мне закачали в первую очередь.

Прислушавшись к своим ощущениям я понял, что со мной говорят по-адалийски, и я их понимаю. Попробовал ответить: слова чужого языка сами приходили в голову, а вот губы и гортань подвели, иногда мне приходилось напрягаться, чтобы высказать какое-то словосочетание. Думаю, что привыкну.

Когда я мысленно, как мне посоветовали, вызвал «ВБК», передо мной возникла сетка из квадратиков-папок. Чтобы открыть одну из них, требовалось на ней сконцентрироваться. Потренировался их открывать и закрывать. Получилось, но не сразу.

- Это основы, как ребёнок учится ходить, - объяснил мне один из техников. – Большинство программ, которые мы установим, вызываются напрямую, многие включаются автоматически. Но знать и владеть такой механикой вы в любом случае должны в совершенстве.

Назавтра мне установили прикладные программы. Убедились, что со мной всё в порядке. И только после этого корабль прыгнул на Азалию.

***

Здесь меня сразу взяли в оборот, причём не на самой планете, а на космической станции. Так что соврал тот адалиец, который обещал мне посещение своей родины, не пускают туда наёмников.

Именно у адалийцев я понял, что все армии мира похожи друг на друга и основополагающий принцип «Война войной, а обед по расписанию» можно размещать в качестве эпиграфа на обложках всех уставов.

В первую очередь меня поставили на довольствие. Приставленный ко мне инструктор, который сообщил, что будет вести меня весь период курса молодого бойца, отвёл меня в местный аналог канцелярии, где мне присвоили индивидуальный номер или личный код (ЛК) и прогнали через рамку сканера, - для снятия размеров.

Потом мы прошли в длинное помещение типа раздевалки, совмещённой с душевой, с совершенно земными лавками и овальными шкафчиками перед ними, причём эти окошки располагались по две штуки рядом. Одно, как объяснил инструктор – утилизатор, второе – синтезатор для выдачи новой одежды. Скомкав и засунув всё, что на мне было надето, в первое окошко, я набрал свой индивидуальный номер на панели возле второго. Оно открылось, и я получил местную форму: куртку, брюки, майку, трусы, носки и что-то типа спортивных тапочек. Местный сержант сказал, что головной убор и берцы на кораблях не носят, я их получу уже на поверхности.

Душ по местному уставу полагалось принимать не реже раза в сутки, менять форму – по мере необходимости.

Я оделся – очень удобно. Практически невесомая ткань, в которой тело ощущало себя весьма комфортно. Куртка застёгивалась и расстёгивалась путём проведения пальцами по соединению. Штаны легли идеально, но они были типа спортивных, без ширинки. Ага, и тут унисекс.

Затем прошли в столовую. Там стояло множество столиков и стульев, опять-таки вполне земных форм. А перед ними стоял ряд синтезаторов.

Сопровождающий подвёл меня к одному из них. Меню, раздел Земля, выбор блюд и напитков. Я его освоил в течение пяти минут, заказав себе картофельное пюре с котлетой, салат из свежих помидоров и огурцов и вишнёвый компот. Прибор мне всё это выдал на подносе, вместе с пластиковыми вилкой, ножом и ложкой, которая была явно лишней. Копаясь в разделах меню, я понял, что ассортимент тут состоит из нескольких сотен, если не тысяч наименований. Впечатляет.

***

После еды приступили к занятиям. Приставленный ко мне инструктор обучал меня работать с программами ВБК. В первую очередь, настроили поддержку здоровья. Компьютер мониторил состояние моего организма, если где-то что-то было не в порядке, сигнализировал об этом и пытался задействовать внутренние резервы для устранения проблемы. Если не получалось, нужно было привлекать поддержку извне.

Теперь мои мышцы сокращались быстрее, аккомодация глаз работала в более широком диапазоне (я стал видеть дальше и чётче), улучшился слух. Все эти параметры можно было регулировать в диапазоне от базового (то есть того, что было) до экстремального. Существовал даже режим «Максимум», который я назвал «Берсерк», когда возможности использовались на пределе. Естественно, с последующей отрицательной реакцией, вплоть до полного физического истощения и смерти. Понятно, что применять данный режим рекомендовалось только в самых гиблых ситуациях, чтобы эту самую жизнь спасти или же героически выполнить приказ командования.

Режим сканирования позволял выявлять живые существа или различные объекты определённых параметров на расстоянии до трёх километров. Но это предел, инструктор рекомендовал ограничиваться двумя километрами, зато получать абсолютно достоверную информацию.

Также режим сканирования можно было осуществлять с целью личной безопасности. В этом случае при появлении в окружающем пространстве радиусом десять метров потенциальной опасности, ВБК самостоятельно воздействовал на организм, чтобы максимально минимизировать или устранить ущерб от неё. Например, если в охраняемую зону влетала пуля, он отклонял тело или какую-то его часть в сторону. Просчитав при этом максимально возможно-эффективное движение. Я установил этот режим как постоянной основе, благо энергии он потреблял немного.

Режим связи позволял общаться с помощью биоволн с коллегами и руководством, а также подключаться к информационным сетям. В том числе и противника. Также в этом режиме я мог управлять беспилотниками и наземными механическими устройствами. Удалось мне таким образом и полетать, и покататься на танке. Был эффект полного присутствия, руки управляли штурвалом, ноги жали на педали, палец нажимал кнопки. Особенно такое дистанционное управление было нужно для артиллерии. Даже на Земле уже научились засекать батарею после первого залпа и сразу же накрывать её ответным. Здесь же одноразовые пушки стояли замаскированные до нужного момента, потом отстреливали по одному снаряду по команде оператора и умолкали. К этому настолько привыкли, что часто даже ответный залп по ним не делали – бессмысленно и расточительно. Просто старались обнаружить их заранее, и подавить до начала стрельбы.